Каракумы и ковёр: опыт философской трактовки туркменского чуда
Туркменский народ подарил миру уникальное, не имеющее аналогов, художественное изделие практического назначения – оригинальный ковёр. Богатая палитра этого рукотворного произведения, равносильного с настоящим чудом побуждает осмыслить его в специальном контексте и, прежде всего, в социально-философском. Такую попытку предпринял Овездурды МУХАМЕТБЕРДИЕВ, доктор социологических наук, профессор, который поделился размышлениями в своем эссе:
«…Можно констатировать, что имеется некий разрыв между интерпретацией данного очевидного явления и самим фактом его реального существования.
Для преодоления обозначенного разрыва, нами предлагается иной подход – философский. Суть его базируется на предположении, согласно которому, если бытие определяет сознание, то последнее, в свою очередь, уподобляет себе первое (т.е. бытие), перестраивает его на свой лад по своему образу и подобию в соответствии с тем комплексом идей и представлений, которые у сознания имеются в данное время, составляя его содержательную сторону.
Взяв на вооружение это предположение, мы можем мысленно подвергнуть реконструкции ход рассуждений (разумеется, с поправкой на возросшие возможности выражения мысли в языке) древних предков туркмен на заре зарождения у них ковроткачества. Нам кажется, что они, как народ, находящийся под подавляющим их сознание превосходством пустыни, возможно мыслили примерно так:
– Вокруг пустынное пространство, пески Каракумов – некая бесконечность, труднопреодолимый материк; это путь, уводящий в неизвестность, дорога, которая может завести «в никуда».
То есть, возможно, что среда, природный контекст, а в широком понимании – бытие, подсказывали им рассуждать следующим образом:
– Мы должны считаться с суровой реальностью, которая нам неподвластна… Это она над нами властна, и мы, находясь в ней, зависимы от нее – от этой бескрайней пустыни.
Но если такова окружающая нас действительность, то нельзя ли перевернуть отношение «мы – в среде» на прямо противоположное, на обратное – «среда (пустыня) – в нас (в нашем сознании)? И, если это исполнимо, то тогда она (пустыня) будет нашей, подвластной нам».
А если допустить, что именно так или примерно так думали наши предки, то тут мы имеем дело не просто с иллюзией или несбыточной фантазией (чистой субъективностью), а с мысленным (идеальным, духовным) переводом пустыни на человеческое микроподобие, принявшее в голове форму ковра, маленькой «пустыни» как завесы (защиты) от большой.
Думается, что между образом пустыни и её представляемым аналогом можно усмотреть прямое соответствие. Если саму пустыню трудно одолеть, то с её воображаемо–превращенным подобием можно легко отделиться (завесившись от неё придуманной, вернее, ею и подсказанной перегородкой), стоит только реализовать эту задумку.
Иначе говоря, воображаемое соткать руками, превратив задуманное в ковер.
Думается, примерно таковой была логика действий древних предков нашего народа во времена зарождения ковроткачества как своеобразный вид прикладного искусства.
Что же касается генезиса художественно–выразительной стороны туркменского ковра, в частности, особенностей его орнамента и цветовой гаммы, построенной, как известно на многообразии оттенков красного цвета, то мысленно видится такая картина: разве черная буря песка в лучах желтого Солнца не даёт в прищуре глаз красноватый фон, разреженный просветами?
«Беснующиеся» струи песка, конечно же, хаотичны. Но человек – существо, определённое. А определенность предполагает порядок, упорядочение имеющегося в его распоряжении материала.
Не отсюда ли берет свой исток геометризация коврового орнамента?
Думается, что для исключения подобного предположения априори оснований не хватает.
Такова в самых общих чертах ещё одна из возможных версий появления феномена, имя которому – туркменский ковёр.
В дополнение хотелось бы отметить, что эта версия не противоречит концепции, согласно которой территория нынешнего Туркменистана, 80 процентов которой занимают Каракумы, издавна была тем ареалом, на котором произошли зарождение и формирование туркменского этноса, и другой, вытекающей из первой концепции, согласно которой туркмены являются наследниками цивилизаций и культур, существовавших ранее на этой земле.
Это можно утверждать, прослеживая и проводя параллели между памятниками былых культур, сохранившихся на туркменской земле и национальной культурой современного туркменского народа.
И пример с ковром – лишь один из них…».
Фото: orient.tm